Прямая серая лента шоссе перематывалась под колесами "форда"

со скоростью 75 миль в час. Горячий южный ветер гнал через дорогу

клубы пыли и похожие на скелеты мячей шары перекати-поля; еще ут-

ром Питу пришлось поднять левое стекло, и с тех пор ветер только

усиливался. Над желто-рыжей пустыней висело сплошное марево. "Если

так будет продолжаться и дальше, придется сбросить скорость, - по-

думал Пит Палмер. -Видимость и так уже ни к черту." Было три часа

пополудни. Стало быть, он находился в пути уже 74 часа, и за это

время выходил из машины лишь для того, чтобы справить нужду. Ел и

спал он прямо в автомобиле.

     "Привет, друзья, с вами, как всегда, ваш старина Дэн Дэниэлс, -

доносилось из динамика. Это была какая-то местная станция. - Ну и

погодка, а? Давненько не припомню такого пекла и духоты. Увы, си-

ноптики наотрез отказываются нас порадовать и говорят, что такая

погода простоит еще как минимум пару дней. Бездушный народ эти си-

ноптики. Придется нам спасаться своими силами. В такую погоду хо-

рошо лежать в прохладной ванне и потягивать мартини со льдом. К

сожалению, моя студия ванной не оборудована. Скажу вам по секрету,

я сижу тут практически в одних трусах. Зато, наверное, я похож на

героев песни, которую вы сейчас услышите - это конечно же хит ме-

сяца "Мне нравятся горячие парни"!"

     "Придурок", - пробормотал Палмер и выключил радио. Шум мотора

сливался с шорохом песчинок о стекло.

     Фигурку на обочине он заметил не сразу. Не столько даже из-за

пыльного марева, сколько потому, что не ожидал увидеть здесь ничего

подобного. Последний населенный пункт он миновал два часа назад -

если, конечно, можно назвать населенным пунктом бензоколонку с пла-

катом "Эй, приятель, это твой последний шанс заправиться!" Судя по

атласу дорог, следующее жилье было не ближе. Разве что поблизости

имеется какое-нибудь ранчо, не обозначенное на карте? Так или ина-

че, человек был тут и, разумеется, тянул руку с оттопыренным боль-

шим пальцем, выражая живейшее желание отсюда уехать.

     Еще минуту назад Пит вовсе не помышлял ни о каких попутчиках.

Конечно, этому типу, торчащему посреди пустыни в жару, да еще во

время пыльной бури, не позавидуешь, но это, в конце концов, его

проблемы. Тем не менее, Палмер сбросил скорость, желая рассмотреть

автостопщика прежде, чем проскочит мимо.

     Это оказалась девушка. Ветер трепал ее выпущенную из джинсов

футболку и недлинные светлые волосы. У ног стоял небольшой рюкза-

чок. На футболке красовался вопрос "ТЫ УВЕРЕН?" Кажется, она не

была красавицей. В противном случае Пит бы точно проехал мимо.

     "Форд" двигался еще какое-то время, пока нога водителя колеба-

лась между педалями акселератора и тормоза - и, наконец, сделала

выбор в пользу последнего. "Да, - сказал Палмер. -Я уверен."

     Девушка, еще не веря своей удаче, поспешно подбежала к машине.

Она не стала ни о чем спрашивать, а просто открыла дверь и забра-

лась на сиденье справа от Пита.

     -Спасибо, - сказала она.

     -Куда едем? - осведомился Пит, поворачиваясь и разглядывая ее

более внимательно.

     -Прямо!

     -Значит, нам по пути, - кивнул Палмер, вновь нажимая на газ.

     Девушка молчала, и Пит подумал, что это его не устраивает.

Молчать он мог и в одиночестве, чем, собственно, он и занимался

на протяжении последних 74 часов.

     -Странно, что в наше время кто-то еще не боится вот так са-

диться к незнакомцу, - сказал он. Он слегка лукавил, ибо внешность

его попутчицы действительно не делала ее особо желанной жертвой для

насильника. Она была невысокого роста - что само по себе могло бы

заинтересовать падких на хрупкость и беззащитность маньяков, однако

ее комплекция была не хрупкой, а, напротив, чересчур плотной, с

излишком жира на талии - хотя толстой ее назвать все же было нель-

зя. Этакая кубышка, и к тому же с не очень хорошо развитой для ку-

бышки грудью. Круглое лицо тоже было довольно невзрачным и притом

веснушчатым. Однако кто знает, что может взбрести в голову како-

му-нибудь психопату...

     -Вы не похожи на маньяка, мистер, - сказала девушка.

     -Можно подумать, ты их видела, - усмехнулся Палмер.

     -Только в кино, - призналась она. -Хотя мой дорогой папочка

бывает покруче любого маньяка, когда напьется - а трезвым его в

последний раз видели за три недели до Рождества. Хорошо, объясне-

ние номер два - я верю в судьбу.

     -В нашем чокнутом мире эта вера, наверное, не хуже, чем любая

другая, - пожал плечами Палмер. -Можно всю жизнь не садиться в чу-

жие машины, а потом поскользнуться в собственной ванне и убиться

насмерть, так ведь?

     -Точно.

     -Но я все равно не отпустил бы свою дочь путешествовать авто-

стопом. Даже на другой конец города. Сейчас - ни за что. Мой бог,

я никогда не был святым. Я потерял девственность в 17 лет, и та

девчонка была не старше. Но мы хотя бы вполне искренне считали, что

поженимся. Во времена моей юности, если мужчина улыбался чужому ре-

бенку и заговаривал с ним, все вокруг умилялись - посмотрите, как

он любит детей! И в абсолютном большинстве случаев так оно и было.

А сейчас в такой ситуации ребенка немедленно тащат прочь, так как

думают, что этот парень - гребаный педофил. И, черт меня побери,

похоже, что теперь уже в большинстве случаев они опять правы!

     -А вы любите детей? - спросила девушка.

     -Нет, - коротко ответил Пит.

     -А как же ваша дочь?

     -У меня нет дочери.

     Она снова замолчала.

     -Как ты здесь оказалась? - спросил Палмер. - Посреди пустыни?

     -Парень, который вез меня до этого, высадил меня здесь.

     -Он что, приставал к тебе?

     -Да нет. Но вообще это был мерзкий тип. Сама не знаю, зачем я

к нему села - наверное, слишком уж достало ждать машину на жаре.

От него воняло потом, и он курил дешевые сигары. Сначала-то мы ни

о чем не говорили - он слушал кантри.

     -У него были толстые волосатые пальцы и ковбойская шляпа. А

ездит он на потрепанного вида голубом пикапе, - дополнил Пит.

     -Вы его видели? - удивилась девушка.

     -Просто если ты видел одного такого парня, считай, что видел

их всех.

     -Ну, в общем, так и было, только пикап был не голубой, а серый.

Ну вот, он слушал кантри, и порой даже пытался подпевать. А потом

музыка кончилась, и стали передавать новости. Сообщили про дело До-

роти Спринглз. Ну которая засадила за изнасилование собственного

мужа.

     -Я знаю.

     -Сегодня суд отклонил апелляцию его адвокатов. Вот тут этого

парня и прорвало. Он разразился речью, в которой самыми приличными

словами было "недотраханные феминистские суки". А закончил тем,

что величайшей глупостью в истории американского народа было предо-

ставление избирательных прав бабам и нигерам. Он, похоже, даже по-

лагал, что это произошло одновременно. Ну и... я ему возразила. По

правде, я сделала это гораздо вежливей, чем он того заслуживал, -

девушка метнула испуганный взгляд на Палмера, запоздало подумав,

что тот может оказаться единомышленником водителя пикапа. Но Палмер

никак не выразил своего отношения. - Ну и он остановил машину и

сказал, чтоб я выматывалась. Что я вонючая феминистка и все такое.

Я хотела было объяснить ему, кто из нас двоих вонючий, но, по прав-

де, побоялась. Он был сильнее меня раза в три, а вокруг на сотню

миль ни души.

     -И сколько ж ты здесь простояла?

     -Да, наверное, больше часа. Еще немного, и я бы превратилась в

сушеную мумию, набитую песком.

     -Поэтому со мной ты решила, от греха, помалкивать.

     -Точно.

     -Все проблемы между людьми возникают от двух причин, - изрек

Палмер. -Во-первых, из-за того, что они не говорят друг другу прав-

ду. А во-вторых, из-за того, что они ее говорят.

     Девушка посмотрела на него с уважением.

     -Вы не писатель?

     -Нет, я не писатель. И не маньяк. И я не вышвыриваю девушек на

дорогу посреди пустыни - во всяком случае, доселе за мной такого не

замечали.

     -Рада это слышать.

     -Кстати, я так и не спросил, как тебя зовут.

     -Бетти.

     -Дурацкое имя, - вырвалось у Палмера.

     -Что? - кажется, она больше удивилась, чем обиделась.

     -Извини. Не обращай внимания. Просто у меня свои напряги в

последнее время. ("В последние 74 часа", - добавил он мысленно.

- Или в последние 50 лет - это как посмотреть".)

     -Если хотите, можете звать меня Лиз.

     -Честно говоря, "Лиз" нравится мне ничуть не больше, чем "Бет-

ти", - признался он. -Но ты не бери в голову. Это только мои проб-

лемы. Ты не сердишься?

     -Все в порядке, мистер.

     -Не называй меня "мистер". Зови меня Пит.

     -Хорошо... Пит.

     -Тебе кажется, что я выдрючиваюсь? - тут же спросил он, уловив

неуверенность в ее голосе. -Пытаюсь казаться своим парнем, словно я

все еще молодой? Тебе кажется неестественным называть Питом такого

старого пердуна?

     -Вы вовсе не похожи на старого... эээ...

     -Не ври мне, Бетти. Я прекрасно знаю, как смотрят на пятидеся-

тилетних, когда тебе семнадцать.

     -Вообще-то мне уже восемнадцать.

     -Это принципиально? - усмехнулся Пит.

     -Да, - ответила Бетти, думая о своем. -Мне исполнилось 18 на

прошлой неделе, и я решила, что с меня хватит. Хватит вечно пьяного

папаши, хватит матери, давно превратившейся с таким мужем в бессло-

весную скотину, хватит братца, все время норовящего ущипнуть меня

за задницу и подсмотреть, как я переодеваюсь - короче, хватит всего

славного городка Бриксвилл, чтоб ему сгореть в аду. Я разбила свою

копилку, собрала рюкзак и вышла на дорогу. К вечеру я была уже в

двух сотнях миль от дома, и надеюсь больше не приближаться к нему

на меньшее расстояние.

     -И куда ты направляешься?

     -Не знаю. Может, в Сакраменто, а может, и во Фриско. А может,

устроюсь официанткой в какое-нибудь придорожное кафе по эту сторону

Скалистых Гор. Главное - подальше от Бриксвилла, а там посмотрим.

     -Ты что-нибудь умеешь? Ну, кроме работы по дому.

     -Не очень много, - призналась она. -Но я быстро схватываю.

     -Хотя бы школу ты окончила?

     -Да... и даже с не самыми плохими оценками. Хотя надеюсь, что,

когда Бриксвилл будет гореть в аду, школа займется первой.

     -Понимаю, - кивнул Палмер. Ему вдруг показалось, что девушка

смотрит на него с надеждой, и он поспешил развеять таковую:

     -Я спрашиваю просто так. Не думай, что я хочу предложить тебе

работу. Если на то пошло, я и сам сейчас без работы.

     -А тачка у вас шикарная, - недоверчиво произнесла Бетти.

     -Я безработный всего лишь 74 часа. Теперь уже 74 с половиной.

     -Не повезло вам, должно быть, - сочувственно сказала она.

     -Мне не повезло, когда я родился.

     -Думаю, все же не все так плохо, - осторожно сказала она после

паузы.

     -В твоем возрасте я тоже так думал. Когда тебе 18, кажется, что

18 будет всегда. Но ты и охнуть не успеешь, как тебе будет 36, а

потом 54. Впрочем, умирать начинаешь гораздо раньше. Ты знаешь, что

уже после 25 человек теряет 100 тысяч нервных клеток мозга в день?

После 40 этот процесс резко ускоряется, а после 50 мозг начинает

ощутимо усыхать. Наука, мать ее, против нее не попрешь... Мы слиш-

ком долго пытаемся себя обманывать. В 40 лет мы еще пытаемся уве-

рить себя, что продолжаем двигаться вверх, хотя на самом деле давно

уже катимся под уклон. А в 50 наконец замечаешь, что не просто ка-

тишься, а мчишься вниз так, что ветер в ушах. Держитесь за поручни,

леди и джентльмены, следующая остановка - Артрит! Склероз! Рак!

Инфаркт! Инсульт! Болезнь Паркинсона! Болезнь Альцгеймера! Ты по-

нимаешь это, Бетти?

     -Думаю, что понимаю, - ответила девушка без особой увереннос-

ти, - но...

     -Ни хрена ты не понимаешь. И вот когда осознаешь, что впереди

у тебя - только это, а потом - мрак и пустота, начинаешь огляды-

ваться на свое прошлое, ища хоть какое-то оправдание. Но его нет,

Бетти. Ты никогда не задумывалась, что жизнь обычного человека аб-

солютно ужасна?

     -Пожалуй, в Бриксвилле это и впрямь так.

     -Да причем тут твой гребаный Бриксвилл... Можно подумать, что

в Нью-Йорке, Париже или Венеции дела обстоят по-другому! Человек

каждый день ходит на работу, занимаясь там какой-нибудь ерундой

вроде рекламы жевательных резинок или продажи кошачьих консервов.

Он может делать вид, что это его интересует, или честно признавать-

ся себе, что ненавидит это идиотское занятие - суть от этого не

меняется: всю жизнь, начиная, собственно, уже со школы, он стара-

тельно работает белкой в колесе, чтобы обеспечить себя деньгами.

На что он тратит эти деньги? На жратву, которую через несколько

часов спускает в унитаз, на шмотки, основное предназначение которых

в том, чтобы показать, сколько денег на них потрачено, на поездки

в отпуск, где он будет жариться на пляже, как свинья в духовке, или

бегать, как баран в стаде, за экскурсоводом, щелкая достопримеча-

тельности, которые до него уже 300 миллионов раз сфотографированы

другими такими же баранами. Работа и прочая рутина оставляют че-

ловеку лишь несколько часов в день, и как он ими распоряжается?

Убивает их на просмотр тупых телешоу или партию в покер. Потом,

если есть настроение, трахает жену, если нет - сразу ложится спать.

Утром, невыспавшийся и злой, вновь едет на работу. И так изо дня

в день. Нередко, впрочем, полагая, что все это - прелюдия к некому

светлому и прекрасному будущему. До тех пор, пока не становится

очевидным, что единственное будущее, которое ему еще осталось -

это деревянный ящик с гниющим мясом, который зароют в землю или за-

пихнут в печку подальше от глаз и носов тех, которым это еще пред-

стоит. И от него не останется ничего, совсем ничего. В его честь не

назовут даже кошачьих консервов, которые он продавал всю жизнь.

     -Остаются дети, - возразила Бетти.

     -Ага, а у тех - свои дети, а у тех - свои... Неужели ты не ви-

дишь, что это все - одно большое надувательство! Миллион нулей,

выстроенных в ряд, все равно даст ноль!

     -Может быть, будь у вас дети, вы бы не смотрели на вещи так

мрачно.

     -Я не говорил, что у меня их нет. Я говорил, что у меня нет

дочери.

     -Значит, у вас есть сын?

     -Да. Ему двадцать лет, и недавно он получил работу в супер-

маркете.

     -У него какие-то проблемы?

     -По-моему, он счастлив.

     -Выходит, с ним все в порядке?

     -В полном, если не считать того, что он даун.

     -О... простите.

     -Это все парень по имени Ген Хромосом, - сказал Палмер. -Ты

читала Каттнера?

     -Кого?

     -Каттнера... или Гарднера, я их вечно путаю. Один пишет де-

тективы, другой фантастику. Вот у того, который фантастику, есть

серия про Хогбенов. Смешные такие рассказы. Хогбены - мутанты, пра-

ктически всемогущие, но живут, как типичная деревенщина. Когда их

младшему дед рассказывает о природе мутаций, тот говорит: "Я понял

только, что все это устроил его приятель по имени Ген Хромосом".

По большому счету, намного ли больше мы сами в этом всем понимаем?

Ни у меня, ни у жены в роду такого не было. Если она, конечно, не

врет, как обычно.

     -Похоже, вы не очень-то с ней ладите?

     -Вот уже 74 часа я не могу понять, почему терпел эту суку пре-

дыдущие 20 лет.

     -Ее зовут Бетти?

     -Что? Мой бог, нет. Ее зовут Маргарет, и мне, черт побери,

нравится это имя, несмотря на то, что я ненавижу эту тупую жирную

визгливую истеричную суку. Я и женился на ней не в последнюю оче-

редь из-за того, что мне нравилось ее имя. Очень романтично, да,

Бетти? Ее имя нравилось мне больше, чем ее сиськи. Хотя, по правде

сказать, сиськи у нее тогда тоже были ничего. Тогда она еще не была

жирной. Она перестала следить за собой после рождения Макса. Как

тебе эта идея - назвать дауна Максом? Она бы еще Сильвестром его

назвала!

     Бетти промолчала.

     -И все эти двадцать лет, - продолжил Пит, - она пилила меня,

утверждая, что это я виноват. В том, что Макс такой. Потому что я,

дескать, трахнул ее пьяный. Да она тогда вылакала больше моего!

Ей же, мать ее, хотелось романтики! Ужин при свечах и с шампанским.

Она в одиночку выхлестала полторы бутылки, а я пил совсем чуть-чуть,

я вообще не люблю шампанское. Под конец она хохотала без перерыва и

пыталась под столом влезть своей ступней мне в ширинку. Мы тогда

еще не были женаты. Но ни одному из нас не пришло в голову предох-

раняться. Как же, это не романтично! Как будто в трахе вообще есть

хоть что-то романтичное... Тебе приходилось трахаться, Бетти? Черт

с тобой, можешь не отвечать. Мы скоро поженились, еще не зная, что

она беременна. И уже через пару месяцев я убедился, что характер у

нее не сахар. Но тут как раз пришли результаты анализов, я думал,

все с этим связано, и после родов она успокоится... А потом родился

Макс, и все окончательно пошло наперекосяк. Она сдала его в интер-

нат, а потом опять-таки регулярно обвиняла в этом меня. К слову, я

ни разу не видел Макса с тех пор. Она таскалась к нему, а я никог-

да. Он мне омерзителен. Но сдала его она сама. Когда она слишком

доставала меня своим нытьем, я предлагал ей забрать его обратно

домой. Она говорила, что так и сделает, и уходила реветь в свою

комнату. Разумеется, этим все и заканчивалось. В последние годы

она пристрастилась к бутылке. Один раз даже лежала в больнице с

каким-то алкогольным психозом. Но, к сожалению, ее выписали, и она

вернулась домой.

     Палмер замолчал.

     -Послушайте, мистер... - робко начала Бетти.

     -Пит!

     -Хорошо, послушай, Пит... а что случилось 74 часа назад? Ты

случайно... не убил ее?

     -Хороший вопрос! - хохотнул Палмер. -Нет, думаю, что нет. Хотя

стоило бы, клянусь богом.

     -Что значит - думаешь?

     -Ну, если только она не скопытилась от инфаркта, когда узнала,

что больше не увидит не только меня, но и моих денег.

     -Ну, я, конечно, не юрист, но, наверное, тебе все-таки придет-

ся платить ей алименты.

     -Какие, на хрен, алименты, Бетти? Ты что, забыла, что я теперь

безработный? Ты хочешь знать, что произошло 74 часа назад? Скоро

уже будет 75... Хорошо, я расскажу. Этой суке, которую я даже не

хочу называть ее красивым именем, повезло, что это произошло не

дома. Может быть, я бы и впрямь убил ее. Но это случилось на ра-

боте. Я тридцать лет не менял места работы, Бетти. Оно менялось

само - поначалу это была мелкая фирма, торговавшая краской, потом

ее прикупила компания, имевшая сеть бытовых магазинов и мастерских,

потом компанию приобрел концерн, а сейчас все это входит в гигант-

скую корпорацию, которая производит и торгует тысячью вещей - от

машин для строительных работ до туалетной бумаги. И двадцать шесть

лет из этих тридцати я провел под началом одного человека - Уильяма

Т. Джилса. Сначала я был его рядовым сотрудником. Потом он заметил,

что на мне можно пахать, как на рабочей лошади, и сделал меня своим

заместителем. Я был молодой и глупый, я был ужасно горд - как же,

расту, опережая других сотрудников, которые старше и имеют больший

стаж! Я из кожи вон лез, чтобы оправдать доверие мистера Джилса.

Между прочим, я всегда звал его "мистер Джилс", а он меня - "Пит",

хотя он был на год моложе меня - правда, уже в 25 он имел заметную

лысину и очки, так что выглядел старше. Ну и этот сукин сын, конеч-

но, вовсю пользовался моим рвением. Воображаю, как он посмеивался

про себя. Я делал за него всю работу, ему доставались все розы от

начальства, а на меня сыпались все шишки за недоработки. Потом он

ушел на повышение - ты думаешь, я занял его место? Как бы не так,

он уже оценил, насколько я ему полезен. Он перетащил меня за собой,

и я снова стал его заместителем, уже на новом уровне. И так оно и

продолжалось все эти годы. Этот ублюдок пользовался мной, а я вечно

ходил на вторых ролях. Один раз я для пробы назвал его "Вилли", и

он ничего не сказал, но так на меня посмотрел, что я тут же вернул-

ся к "мистеру Джилсу". Мне потом целую неделю было стыдно и против-

но, когда я вспоминал об этом. В последнее время он был генеральным

менеджером регионального отделения корпорации, а я, стало быть, его

заместителем. И вот три дня назад случилось два события. Во-первых,

мне исполнилось пятьдесят. А во-вторых, Джилс в очередной раз пошел

на повышение - уже на самый верх, в головной офис на Восточном по-

бережье. Слухи об этом ходили и раньше, но он любил в таких делах

напускать тумана до последнего. И я нутром чуял, что на сей раз он

меня за собой не потянет - да и меня давно уже тянуло блевать от

его рожи. Стало быть, у меня маячила перспектива выйти наконец из

его тени и стать генеральным менеджером. Так вот вызывает меня этот

мерзавец к себе... ты, наверное, думаешь, что он оставил меня с но-

сом, и должность менеджера получил кто-то другой? Нет, Бетти, она

досталась мне. Вершина моей тридцатилетней карьеры. "Поздравляю с

юбилеем, Пит, - сказал он. -И у меня есть для тебя подарок - вот

этот кабинет отныне твой." И ты думаешь, я радовался? Гребаное дерь-

мо, ни хрена я не радовался! Потому что вдруг понял, что это конец.

Это последнее повышение в моей жизни. Из этого кабинета я уйду то-

лько на пенсию. Тридцать лет я крутился, как белка в колесе, и ради

чего? Все та же затрахавшая суета, дурацкая и бессмысленная возня.

Всем тем, чем я занимался и раньше, я буду заниматься и впредь,

пока меня не погонят пинком под зад, чтобы освободить дорогу бо-

лее молодому. Ну, прибавится жалованье, зато прибавится и головная

боль - я ведь не привык работать так, как Джилс, и не смогу валить

все на заместителей. И вот пока я стоял, думал об этом и слушал тот

самый свист в ушах, с которым поезд приближается к станциям Рак или

Альцгеймер - как думаешь, что подумал Джилс, глядя на мою кислую

рожу? Этот траханый сукин сын возомнил, что мне грустно от пер-

спективы расставания с ним! "Что поделать, Пит, - сказал он уте-

шающе, - мне тоже жаль с тобой расставаться, но на новом месте мне

нужен кто-нибудь помоложе." И тут я сделал то, о чем мечтал уже

много лет. Я двинул ему в морду со всей силы, на какую был спосо-

бен. Думаю, что выбил ему как минимум пять зубов, а может, и боль-

ше. Не удивлюсь, если сломал ему челюсть. Меня словно какая-то пе-

лена окутала, я не помнил себя от ярости. От удара он шмякнулся в

свое кресло и откатился назад, ударившись о стену. Он сидел и смот-

рел на меня выпученными глазами, очки свалились, по подбородку тек-

ла кровь, а я выдавал ему тираду минуты на четыре. Если бы не это

кресло на колесиках, я бы, наверное, продолжал его избивать. Но так

он оказался уже далеко от меня, и к тому же между нами был стол,

так что я ограничился словами. Я даже не помню, как именно его крыл,

но, кажется, так я не ругался ни разу в жизни. Потом я вышел на

улицу, сел в машину и поехал на запад. Перед выездом из города,

правда, я останавливался дважды - один раз у банка, чтобы снять

деньги со счета, а другой раз у почты, чтобы написать и отправить

Маргарет письмо, в котором изложил ей все, что о ней думаю. Затем

я отправил еще несколько таких писем - тем, чьи адреса смог вспом-

нить.

     -И с тех пор ты так и едешь в одном направлении?

     -Именно. Как видишь, тебе хватило 18 лет, чтобы понять, что

с тебя хватит, а мне понадобились все 50.

     -По-моему, есть разница. Что ты будешь делать, когда доедешь

до побережья?

     -Понятия не имею, Бетти, и какая на хрен разница!

     -Но надеюсь... Пит, ты ведь не собираешься покончить само-

убийством?

     -Ну нет. Это всегда успеется. Я послал их всех в задницу не

для того, чтобы сразу же загнуться. Я теперь свободен и намерен

этим пользоваться. Знаешь, позавчера я подтерся стобаксовой купю-

рой. Но это было глупо - туалетная бумага намного удобнее. Вещи

надо использовать по предназначению. Если бы человек был предназ-

начен для смерти, к старости он бы обрастал гробом, как краб - пан-

цирем. Как тебе эта мысль, Бетти?

     -В природе нет гробов. Природа предназначает мертвые тела в

пищу другим животным.

     -Ну и черт с ней, с этой природой и ее манией убийства. Ты

никогда не задумывалась над тем, что мы живем лишь пока убиваем?

Даже самый последний вегетарианец вынужден убивать растения. Очень

справедливо устроен этот мир, да?

     -Пит, ты и в самом деле не знаешь, что собираешься делать да-

льше?

     -Я уже сказал, что не собираюсь раньше времени заморачивать

себе голову. С меня уже довольно планирования долгосрочных страте-

гий. Я не намерен больше играть по их правилам. Во всяком случае,

деньги у меня есть. Хочешь, я дам тебе тысячу долларов?

     -Нет.

     -Мой бог, я не считаю тебя шлюхой! Я был бы последним ублюд-

ком, если бы предложил такое! Я хочу дать тебе эти деньги просто

так, понимаешь?

     -Пит, мне бы, конечно, не помешали деньги, но я не могу при-

нять от тебя такой подарок, тем более когда ты в таком состоянии.

     -В каком еще состоянии? Я в порядке, насколько это вообще воз-

можно!

     -Ты НЕ в порядке, Пит. И ты сам это понимаешь. Ты уже три дня

основательно не в порядке...

     -Слушай, девочка, я начинаю жалеть, что рассказал тебе все

это. Просто мне показалось, что ты меня поймешь, потому что тебя

тоже достала твоя жизнь. Но если я ошибся, если ты такая же, как

они все, давай вообще забудем о нашем разговоре.

     -Конечно, для тебя я только маленькая девочка, но все-таки

послушай меня. Я решила покончить с прежней жизнью, чтобы начать

новую, а ты просто пустил на слом все, что у тебя было, и сейчас

пытаешься спрятаться от проблемы.

     -Нет никакой проблемы, и хватит об этом!

     -Есть проблема. Пит, тебе нужна помощь. Ты оставил себя без

работы. Ты бросил дом. Ты разругался со всеми, кого знал...

     -Бетти, заткнись, или я тебя высажу, как тот парень!

     -Пит, я говорю все это не для того, чтобы сделать тебе больно.

Я хочу тебе помочь, пока ты еще что-нибудь не натворил. Правда,

Пит, мне было бы проще заткнуться, но тогда будет еще хуже. Все

еще можно поправить, ну, почти все. Тебе нужно поговорить с вра-

чом...

     -ЗАТКНИСЬ, СУКА! ЗАТКНИСЬ, ТВОЮ МАТЬ!

     Он был так зол, что едва не швырнул машину на обочину. Затем

ярость отхлынула, и Палмер снова взял себя в руки.

     -Бетти, извини. Ты кое в чем права, у меня действительно нервы

на взводе. Знаешь, прожив двадцать лет с истеричкой... Не сердись,

ладно?

     Бетти хранила оскорбленное молчание.

     -Ну как знаешь. Только я и правда не хотел тебя обидеть.

     Повисло молчание. Ровно гудел мотор.

     -Давай, что ли, музыку послушаем, - сказал Пит и вкючил радио.

     "...terday, - запел знакомый голос. -All my troubles seemed so

far away..."

     -Старый добрый рок-н-ролл, - сказал Пит. -Да, Джонни, ты прав -

вчера мои трудности казались такими далекими. И позавчера тоже. Мне

давно следовало послать их всех к черту. Нет, Джонни, мир испортил-

ся не сегодня. Мир всегда был чокнутым, просто теперь это стало

заметнее.

     "Why she had to go I don't know - she wouldn't say", - пело

радио.

     -Тоже мне проблемы, - усмехнулся Палмер. -Когда уходит девка -

это пустяки. Проблемы - это кое-что посерьезнее. Ты ведь в конце

концов убедился в этом, а, Джонни?

     "...love was such an easy game to play..." - стояло на своем

радио.

     -Далась тебе эта love, - поморщился Пит. - Если бы ты спел

"life", это было бы куда интереснее. Поначалу кажется, что жизнь -

это легкая игра, достаточно лишь соблюдать правила. А потом пони-

маешь, что тебя заманили в ловушку, и выигрыш в этой игре не пред-

усмотрен. Если тот парень с пистолетом подошел к тебе раньше, чем

ты это понял - тебе повезло, Джонни. Тот парень, как видно, тоже

решил, что он больше не играет по правилам. Знаешь, Бетти, я хо-

рошо понимаю тех типов, что забираются на крышу с винтовкой и начи-

нают отстреливать прохожих, пока их самих не прикончит полиция.

Я не хочу сказать, что я их оправдываю, или сам собираюсь поступить

так же - мой бог, нет! Но как я их понимаю...

     Радио заиграло "Nowhere man".

                   He's a real nowhere man

                   Sitting in his nowhere land

                   Making all his nowhere plans for nobody

                   Doesn't have a point of view

                   Knows not where he's going to

                   Isn't he a bit like you and me

     -Да, - кивнул Пит, - очень даже похоже на тебя и меня. Особен-

но на меня. Ты права, Бетти, я действительно не знаю, что делать

дальше. Мне казалось, что достаточно лишь вырваться на свободу, а

теперь я не могу придумать, что с ней делать. Знаешь, я когда-то

читал, что если кузнечика накрыть банкой и достаточно долго так

держать, а потом банку убрать, он все равно будет прыгать только

на высоту банки. Кажется, это тот самый случай.

     Под колесом хрустул шар перекати-поля.

     -Ты еще молода, Бетти, - продолжал Палмер. - Ты еще способна

прыгать выше банки. Хотя какая, к черту, разница? Все равно все

кончится прибытием на одну из тех станций, о которых я говорил.

Наверное, глупо бунтовать, зная, что не победишь. Но еще глупее

подчиняться, зная, что не получишь награды.

                   I don't mind, I think they're crazy

                   Running everywhere at such a speed

                   Till they find there's no need

     -Я тоже думаю, что они все свихнулись, - согласился Пит, - од-

нако в том, чтобы ехать на большой скорости без всякой необходимос-

ти, есть своя прелесть. Как ты считаешь, Бетти?

     Девушка молчала.

     -Бетти, скажи словечко для разнообразия. Нельзя же столько

дуться.

     "Keeping an eye on the world going by the window, taking my

time", - заливалось радио. Палмер повернул голову и увидел, что его

попутчица задремала. Должно быть, дорога и музыка усыпили ее.

                            Please don't wake me,

                            No, don't shake me,

- попросило радио.

     -Ладно, не буду, - ответил Пит. - Спи, Бетти. В молодости это

просто. Я сам в твоем возрасте отрубался, едва коснувшись подушки.

     Он замолчал и сосредоточился на дороге. Смотреть там, впрочем,

было особенно не на что. Видимость была совсем паршивой. По асфаль-

ту тянулись языки песка, словно пустыня пыталась уползти на север,

спасаясь от жары.

     Затем впереди показалось какое-то светлое пятно. Автомобиль.

Более того - полицеский автомобиль; Палмер различил характерное

сочетание цветов и синие мигалки на крыше. Машина стояла у обочины

на встречной полосе. Пит рефлекторно сбросил скорость. Впрочем, ес-

ли коп захочет придраться, времени для наблюдений у него уже было

достаточно.

     Похоже, так оно и было - полицейский вылез из машины и сделал

знак остановиться. Палмер чертыхнулся и затормозил, не доезжая де-

сятка ярдов. Пусть прогуляется.

     Полицеский направился к "форду", одной рукой придерживая шляпу

и прикрываясь от ветра. Это был совсем молодой парень - наверное,

только что из академии.

     -Добрый день, сэр! - крикнул он еще на ходу. - Могу я попро-

сить вас о помощи? Дело в том, что моя машина...

     Говоря это, он подошел вплотную и наклонился к окну водителя,

в котором Палмер предусмотрительно приоткрыл стекло. И тут с копом

произошло нечто странное. Он совершенно не походил на Джилса - тот

был лысый, упитанный, круглолицый, в очках, и, разумеется, почти

на тридцать лет старше. А у копа было худое костистое лицо и выби-

вавшиеся из-под шляпы каштановые волосы; на подбородке Пит заметил

небольшой порез - должно быть, парень считал, что настоящий мужчина

должен пользоваться опасной бритвой. Но тем не менее то, как поли-

цейский мгновенно вытаращил глаза, живо напомнило Палмеру Джилса в

тот момент, когда кулак сокрушил тому челюсть. В довершение сход-

ства коп отпрянул от машины, словно и впрямь отброшенный ударом;

однако на этом подобие закончилось. В следующий миг полицейский

уже стоял на полусогнутых ногах, отклячив зад и вытянув вперед пря-

мые руки, сжимавшие револьвер. Ствол чуть подрагивал - должно быть,

парень впервые в жизни по-настоящему целился в человека - но все

же черный глазок смотрел прямо в переносицу Палмера.

     -Выходи из машины! - выкрикнул коп неожиданно высоким голосом.

Ветер сорвал его шляпу и покатил через дорогу, но он, похоже, даже

не заметил этого.

     -Что? - тупо переспросил Пит.

     -Выходи из машины, медленно, и чтоб я видел твои руки! Одно

неверное движение, и я разнесу тебе бошку!

     -Как скажете, офицер, - пожал плечами Палмер, нажимая кнопку

дверного замка, - но в чем, собственно, дело?

     -Ах ты сукин сын! - задохнулся от возмущения коп. -По-твоему,

задушить девчонку - это ничего особенного, да?

     "Наверное, я похож на фоторобот какого-то убийцы, - подумал

Палмер. - Сейчас все прояснится." Однако вдруг разлившееся в жи-

воте чувство тревоги заставило его повернуть голову направо.

     Бетти не спала. Ее глаза были открыты... что там открыты -

выпучены и пусты. Лицо побагровело. Изо рта вывалился язык. На под-

бородке сохла слюна. Но ужаснее всего были темные пятна на шее.

Следы пальцев. Его пальцев.

     -Нет, - сказал Палмер, - мой бог, нет.

     В кабинете Джилса было похоже. Он помнил удар, и помнил, как

уходил. Но те четыре минуты, когда он стоял и поносил Джилса по-

следними словами, попросту выпали из памяти. Однако, когда он по-

кинул кабинет, Джилс был жив.

     -Бетти, я не хотел...

     Он выбрался из машины задом, не сводя глаз с трупа. Он едва

чувствовал собственное тело, все происходящее казалось кошмарным

сном. Сильная рука полицейского схватила его запястье, замыкая

прохладное кольцо наручника.

     -У вас есть право хранить молчание. Если вы не воспользуе-

тесь этим правом, все сказанное вами может быть использовано против

вас в суде. У вас есть право на адвоката...

     -БЕТТИ!!!

                            But you can't hear me,

                            You can't hear me,

- пело радио.

     Над пустыней дул горячий ветер.

(C) YuN